День 6 марта (22 февраля по ст. ст.) 1904 года выдался по-весеннему теплым. После череды снегопадов и вьюг, обрушившихся на город за последние недели, не слабеющих долгое время морозов вдруг подул южный ветер и принес с собой оттепель. Владивостокцы, истосковавшиеся по ласковым солнечным лучам, покидали свои дома и гуляли по воскресным улицам. Ничего не предвещало беды.

   Для вице-адмирала Камимуры и его эскадры в составе броненосных крейсеров "Адзума", "Асама", "Ивате", "Идзумо", "Токива" и двух легких крейсеров "Касаги" и "Иошино" это был третий день первого боевого похода к русским берегам. В Хиросиме готовились к отправке в Корею частей гвардейской и 2-й пехотной дивизий генерала Т. Куроки, а у японского морского командования не было никакой информации о месте нахождения Владивостокской эскадры. Получив приказ "предпринять немедленно решительные действия" против Владивостока, послав туда часть сил для демонстрации и устрашения флота неприятеля", Камимура начал экспедицию с корейских берегов, где неделей ранее были обнаружены корабли Н. К. Рейценштейна. Рекогносцировка началась неудачно. На вторые сутки корабли попали в шторм. При сильном ветре и морозе началось обледенение. В довершение неприятностей на "Асама" был смыт волной матрос, очищавший ото льда обмерзшую трубу.

   К 11 часам утра, оставив легкие крейсера у острова Аскольд, японская эскадра вошла в воды Уссурийского залива. Корабли проследовали дальше, встречая сначала плавучие льдины, а затем и солидный лед толщиной в 45 сантиметров и в восьми километрах от полуострова Басаргина легли на боевой курс. В 13 часов 30 минут раздался первый выстрел. Продвигаясь вдоль берега, крейсера вели перекидной огонь орудиями левого борта. Интенсивному обстрелу подверглись форты Линевича и Суворова, строящаяся береговая батарея в бухте Соболь, 15-я Уссурийская батарея на горе Монастырской.

   С началом обстрела многие горожане, вооружившись биноклями и подзорными трубами, стали подниматься на сопки для наблюдения. "Даже издали можно было заметить, - писал очевидец в газете "Новое время", - какую трудную борьбу пришлось выдержать японским судам с окружающими наше побережье льдами, ибо как бока, так равно и нос, и корма морских гигантов обледенели. При первых же залпах обнаружилось, что неприятель взял неверный прицел, это вызвало среди глазеющей толпы хохот и остроты. Посмеивались и китайцы, работающие, как обычно, на фортах: с каждым полетом снаряда говорили, что японцы проделывают в небе отверстия для своего путешествия туда.

   Все время, пока шла бомбардировка, жизнь во Владивостоке не замирала. Спешили куда-то горожане, неслись извозчики, но при очередном разрыве снаряда публика невольно припадала к земле. А уличные мальчишки, большинство которых занималось продажей газет, следили за летящими снарядами и подбирали их осколки, несмотря на то, что тут же разрывались другие. Все это сопровождалось криками и хохотом.

   На батареях и укреплениях, где, несмотря на обстрел, работы продолжались, потерь не было. Чего не скажешь о самом городе. На улице Вороновской в Матросской слободе снаряд пробил деревянный домик мастера Кондакова, убив его беременную жену, мать четверых детей.

   В Гнилом Углу (долина речки Объяснения) снаряд угодил в дом командира 30-го Восточно-Сибирского стрелкового полка полковника Жукова. Разрушив стену, разметав утварь, он пробил противоположную стену и разорвался вблизи денежного ящика. Стрелок Е. Шилов, который стоял часовым у дома командира полка, был контужен взрывной волной, обсыпан осколками кирпича, земли и стекол, но пост не оставил. Он позвал разводящего. Находившиеся рядом с часовым супруга командира полка и посыльный ефрейтор С. Детиненко бросились в кабинет и вынесли полковое знамя. Приказом наместника Его Императорского Величества на Дальнем Востоке, который последовал незамедлительно, Евграф Шилов и Сергей Детиненко были награждены знаком Военного ордена, став первыми во Владивостоке Георгиевскими кавалерами в начавшейся военной кампании.

   А на плацу перед казармами Сибирского флотского экипажа разорвавшийся снаряд легко ранил пять матросов. Крепость на бомбардировку не ответила ни одним выстрелом из-за неготовности одних и недостаточной дальности огня других батарей, расположенных на побережье Уссурийского залива. Владивостокские крейсера вышли для преследования противника с запозданием и боевых "стычек" с ним не имели.

   Выпустив около 200 снарядов, в 14 часов 20 минут японские корабли прекратили огонь и стали уходить к югу. В 17 часов 30 минут в надвигавшихся сумерках они скрылись из виду обнаруживших их еще утром наблюдателей с острова Аскольд и мыса Майдель. Сигнальщики уже в 10 часов сообщили в штаб крепости о появлении, кораблей противника на горизонте. Они непрерывно передавали информацию обо всех перемещениях и действиях японцев во время бомбардировки. На утро следующего дня они же передали о повторном подходе крейсеров. Утром 7 марта (23 февраля по, ст. ст.) Камимура, разделив корабли на группы, произвел разведку в заливах Америка и Стрелок. По окончании разведки японский отряд направился к Владивостоку и в течение часа, демонстративно маневрируя между островами Аскольд и Скрыплева, в полдень повернул к Посьету.

   О результатах бомбардировки Камимура молчал, как это было принято на всех уровнях японской военной организации, ограничиваясь заявлениями, что, по его мнению, "бомбардировка имела действительный эффект". Эффект, несомненно, был. Уже в первый день, 6 марта, крепость была объявлена на осадном положении. Из города, началась массовая эвакуация жителей, а с утра 7 марта мальчишки бегали по улицам, продавая газеты и осколки японских корабельных снарядов. Бойкая торговля сопровождалась криками: "Купите, господа, японскую закуску!". В тот день розничная продажа газет достигла максимума. А неразорвавшиеся снаряды находили еще много времени спустя после бомбежки.

Нелли МИЗЬ, сотрудник музея ДВГТУ,

Олег СТРАТИЕВСКИЙ, сотрудник музея ТОФ,

специально для "В"

   ИСТОЧНИК

   Н. МИЗЬ, О. СТРАТИЕВСКИЙ. Купите, господа, японскую закуску! // Владивосток, 2004, №., С. 13.

Вверх