В. И. Калинин, В. Н. Зуев, Н. Б. Аюшин
Во второй половине 1921 г. жители маленького сербского городка Нови Сад, среди которых было много беженцев из России, эвакуировавшихся с армией генерала П. Н. Врангеля, с изумлением наблюдали поразившую их воображение картину, запомнившуюся на многие десятилетия. Из дома № 13 по улице Футошской каждый день выходил с двумя ведрами невысокий крепкий бородатый старик в казачьей фуражке и генеральском мундире с погонами генерала-от-кавалерии, шел к колодцу на углу улицы, а затем возвращался, поднимая тяжелые ведра с водой на третий этаж. Соседи возмущались, почему две молодые здоровые дочери генерала не освободят старика от этой тяжелой повинности, но генерал, бывший единственным мужчиной в семье, не мог допустить, чтобы воду носил кто-нибудь другой. Так начинался последний этап биографии одного из наиболее известных русских военных деятелей, героя обороны Порт-Артура, командира прославленного на фронтах первой мировой войны 3-го Кавказского армейского корпуса и бывшего коменданта Владивостокской крепости генерала артиллерии В. А. Ирманова (1).
 |
Владимир Александрович Ирман (Ирманов), происходивший из дворян Киевской губернии, родился 18 октября 1852 г. Немец по происхождению, он был человеком глубоко православным и искренним русским патриотом, посвятившим себя военной службе с четырнадцатилетнего возраста и отдавшим ей 52 календарных года. Закончив 1-ю Московскую военную гимназию, он в 1868 г. поступил в 3-е Александровское военное училище в г. Москве - одно из лучших военных учебных заведений России. Училище имело давние и славные воинские традиции, хорошо описанные в романе А. И. Куприна "Юнкера". В 1870 г. по окончании училища В. А. Ирман получает назначение в 134-й пехотный Феодосийский полк. Однако карьера пехотного офицера не устраивала молодого подпоручика и в 1871 г. он добивается прикомандирования к 34-й артиллерийской бригаде для испытания по службе, успешно выдерживает испытания и становится офицером 6-й батареи этой бригады. В 1872 г. его производят в поручики и переименовывают в подпоручики артиллерии, понижая в чине на одну ступень, чтобы уравнять его с выпускниками Михайловского артиллерийского училища (2,3). После года службы в качестве офицера-артиллериста его вновь производят в поручики (3).
Переход пехотных офицеров в артиллерию со сдачей соответствующих квалификационных экзаменов, не был в то время чем-то необычным, поскольку до конца 70-х годов XIX века единственное в России Михайловское артиллерийское училище не могло выпустить достаточное количество кадровых артиллеристов. В частности, однокашник В. А. Ирмана по 1-й Московской военной гимназии и 3-му Военному Александровскому училищу, ставший впоследствии генерал-лейтенантом и бывший в 1914 - 1915 гг. военным губернатором Приморской области, Арсений Дмитриевич Сташевский в 1872 г. перевелся из 157-го пехотного Имеретинского полка в казачью артиллерию. (4)
В. А. Ирман прослужил в артиллерии 35 лет. Штабс-капитаном он участвует в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. В послужном списке этот эпизод его биографии изложен весьма кратко: "состоял в отряде обложения Плевны вплоть до ее падения; затем совершил зимний переход через Балканы в войсках Авангарда действующей армии и состоял в отряде войск собранных у г. Константинополя". Во время боевых действий в 1878 г. ему присваивают очередной чин капитана. В 1891 г. на перспективного офицера-артиллериста обращает внимание командование и его отправляют на учебу в Офицерскую школу стрельбы. С 1893 г. подполковник В. А. Ирман командует батареями в различных артиллерийских бригадах русской армии.
В 1900 г. В. А. Ирман прибывает на Дальнй Восток для участия в так называемом Китайском походе, командуя 1-м дивизионом 2-й гренадерской артиллерийской бригады. За отличие в боевых действиях его производят в том же году в полковники. По окончании военных действий в 1901 г. В. А. Ирман остается на Дальнем Востоке и командует отдельным Забайкальским артиллерийским дивизионом, расквартированным в Чите, Нерчинске и других населенных пунктах Забайкалья. В феврале 1904 г. после начала русско-японской войны дивизион перебрасывают в Порт-Артур и развертывают на его базе 4-ю Восточно-Сибирскую стрелковую артиллерийскую бригаду, командиром которой также становится В. А. Ирман (3). Пятидесятидвухлетний полковник, не имеющий академического образования и занимающий генеральскую должность, достиг по обычным меркам вершины военной карьеры. Впереди было получение генеральского чина и, возможно, отставка. Однако, судьба распорядилась иначе и дальнейшая военная биография В. А. Ирмана могла бы составить тему для приключенческого романа. Вряд ли сам В. А. Ирман мог вообразить, что в ближайшее десятилетие он станет признанным национальным героем, получит полный генеральский чин - высший в тогдашней Российской армии, а в конце своей военной карьеры окажется в рядах войск, наступающих на город, где прошли лучшие годы его детства и юности - Москву.
В. А. Ирману пришлось принять участие практически во всех боевых операциях, связанных с обороной Порт-Артура в 1904 г. (5). Батареи его бригады ведут огонь по наступающим японцам в районе Циньчжоу, на Зеленых и Волчьих горах. В. А. Ирман проявляет самостоятельность, инициативу, зачастую действует без ведома своего непосредственного начальника, командира 4-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии генерал-майора А. В. Фока. Именно действия артиллерии В. А. Ирмана, приостановившей атаки японцев стрельбой прямой наводкой и не имевшей пехотного прикрытия, позволили русским войскам с минимальными потерями отойти после неудачных боев на Волчьих горах на главную линию обороны Порт-Артура и сорвать план японцев взять крепость с ходу. В июле 1904 г. за отличие в боях его произвели в генерал-майоры.
Тактическое мастерство и инициатива В. А. Ирмана была замечена начальником сухопутной обороны Порт-Артура генерал-майором Р. И. Кондратенко. В. А. Ирман был назначен командующим Западным фронтом обороны крепости, в то время, как его непосредственный начальник А. В. Фок был отправлен в резерв. Во время августовских штурмов на Западном фронте, имевшем относительно мало войск, создалось критическое положение. После занятия японцами Угловой горы перед ними не оказалось занятых войсками рубежей и они получили возможность прорвать оборону. Собрав несколько рот В. А. Ирман верхом на лошади лично возглавил контратаку на занятую японцами траншею и вырвался вперед, обогнав стрелковую цепь. В тридцати шагах от окопа под ним убило лошадь, но вместе со своими солдатами он атаковал траншею и был при этом легко ранен в рукопашной схватке. Японцы, не выдержав напора, отошли и дали время русским войскам создать новые позиции. За этот подвиг В. А. Ирман был представлен Р. И. Кондратенко к георгиевскому кресту, но представление было задержано Фоком, обвинившим своего подчиненного в напрасном истреблении своих людей (6). После этого эпизода, В. А. Ирман заслужил репутацию "храбрейшего из храбрых" в Порт-Артуре (7).
9 сентября 1904 г. на г. Высокой, важнейшем опорном пункте, откуда просматривались все стоянки кораблей русской Тихоокеанской эскадры, создалась крайне опасная ситуация. Японцы овладели нижним кольцевым окопом и начали накапливать в мертвом пространстве силы для решающего штурма. В. А. Ирман вновь находит смелое и необычное тактическое решение. Он приказывает командиру взвода своей бригады штабс-капитану Ясенскому: "Положите ваших лошадей, самого себя, всех людей и орудия, но выполните задачу: выбейте японцев из кольцевого окопа на Высокой, для чего выезжайте за сторожевое охранение для действия в тыл противнику на Высокой". Замаскировав две трехдюймовые пушки под повозки с сеном, Ясенский скрытно пересек линию фронта и энергичным огнем истребил до полка японской пехоты на северном склоне Высокой не потеряв при этом ни одного человека. Штурм был сорван. За этот подвиг В. А. Ирман получил орден Святого Георгия 4-й степени. Все дни обороны Порт-Артура В. А. Ирман каждый день пешком и на лошади неутомимо обходил линию Западного фронта. При этом он обычно не спускался в окоп, а передвигался вдоль него, находясь впереди оборонительной линии. 7 октября на г. Фальшивой В. А. Ирман был ранен японской пулей в ногу навылет, однако, после перевязки продолжил обход (6). Только угроза со стороны его адъютанта капитана Али-Ага Шихлинского пожаловаться жене В. А. Ирмана Антонине Максимовне, терской казачке, имевшей большое влияние на мужа несмотря на свою относительную молодость, заставила В. А. Ирмана впредь принимать некоторые меры предосторожности (8). На военном совете 16 декабря 1904 г. при обсуждении перспектив обороны крепости полковник В. А. Ирман заявил: "Надо обороняться до последнего человека, у нас теперь 8 тысяч, будет 4, 2 тысячи, наконец 500 штыков, все же продолжать оборону. Если не станет патронов - штыками, до последнего дома в городе." После сдачи крепости В. А. Ирман просил разрешения генерал-лейтенанта А. М. Стесселя прорваться в Маньчжурскую армию, но получил отказ и пошел в японский плен, чтобы разделить участь нижних чинов. За отличия в боях В. А. Ирмана наградили в 1905 г. орденами Святого Георгия 3-й степени и Святого Станислава 1-й. В. А. Ирман предпринял неудачную попытку побега из Нагасаки, был пойман японцами и только репутация самого храброго генерала порт-артурца, вызывавшая огромное уважение у японского командования, избавила его от военного суда (6).
По возвращении в Россию и отпуска В. А. Ирман получил новое и ответственное назначение - исполнять должность коменданта крепости Владивосток (3). Это было исключительное по тем временам нарушение традиций прохождения службы. Человека без академического образования, недолгое время в чине полковника командовавшего бригадой, причем даже не стрелковой, а артиллерийской, сразу назначили на должность, соответствующую должности командира отдельного корпуса. Обращаясь к гарнизону крепости генерал-майор В. А. Ирман писал в своем первом приказе:
"Сего 5 мая я вступаю в командование ВЫСОЧАЙШЕ вверенной мне крепостью Владивосток.
Я прибыл во Владивосток 29 апреля вечером с больными скарлатиной детьми, заразившимися, почему попутно я не мог заехать в Харбин, представиться Его Высокопревосходительству Командующему войсками на Дальнем Востоке Генерал-от-Инфантерии Гродекову.
3-го мая я представился его Высокопревосходительству Командующему войсками на Дальнем Востоке и получил от него надлежащую инструкцию.
Вы, русские воины, плоть от плоти верного и победоносного русского воинства. Я верю в вас, вашу честь, в вашу доблесть. Я привез с собой самое дорогое для меня - семью, которую вверяю вашей воинской чести.
ЕГО ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР поручил мне развить военную мощь крепости Владивостока. Крепость Владивосток - оплот и надежда русских владений на Восточном берегу Азии. Вы, Владивостокский гарнизон во время минувшей войны много поработали для улучшения прежних и создания новых укреплений и верков. Крепость стала сильнее и лучше. Но еще много работ впереди, чтобы удовлетворить современным требованием войны. Честь и слава вам, потрудившимся бескорыстно над укреплением Владивостока. Господь не сподобил Владивостокскому гарнизону действовать оружием, но война не в одном действии оружием, но и в работе, упорной бескорыстной. Вы исполнили этот свой долг, честь и слава вам.
В минувшую войну в Артуре я привык ценить пот и кровь русского солдата, и верить в его доблесть. Я верю вам, верю, что в безропотной верной присяге и доблестной службой вы покроете славой имя Владивостока - имя, которое звуком своим говорит о могуществе России. Будем учиться, работать честно, единодушно и дружно, свято соблюдая порядок и дисциплину для будущей славы русского оружия. Проникнемся духом дисциплины, порядка и твердости. Главная сила крепости не в мертвых камнях, бетоне и земле, а крепость в сердцах людей, защищающих свою крепость. Сила в единении, самоотвержении, порядке и спокойствии, сила в дисциплине и отваге. Войско без дисциплины - кучка разбойников, позор своего народа. Победа дается только дисциплинированному и самоотверженному войску.
Враги русского могущества не любят доблестных воинов, они боятся их и всячески стараются расшатать крепость дисциплины и единения в сердцах наших. Но я убежден, что вы сильны духом чести и устоите от всех соблазнов и русское войско останется грозным для недругов России.
Итак будем дружно, спокойно работать пользуясь миром, чтобы во всякую минуту быть готовыми к войне, чтобы во всякую минуту быть достойными стоять на страже чести и славы России у ее восточной границы" (9).
С 1906 г. В. А. Ирман лишь исполнял должность, то есть, считался временно исполняющим обязанности и только в 1908 г. после производства в генерал-лейтенанты был утвержден в должности коменданта крепости (3). С 1910 г. он также был командиром 4-го Сибирского армейского корпуса, в состав которого вошли стрелковые части гарнизона Владивостокской крепости.
В. А. Ирман принял крепость в очень тяжелом положении. "При вступлении моем в командование крепостью в 1906 г., вспоминал он впоследствии, я застал в крепости полное неблагоустройство. После войны, с увеличением постоянного гарнизона крепости, войска, за неимением достаточного числа помещений, должны были ютиться при условиях, даже пожалуй более тяжелых, чем в военное время. Я застал гг. офицеров с семьями и нижних чинов, живущих в землянках и бараках... смутное время также давало себя чувствовать... " (10). В. А. Ирман уделил основное внимание улучшению бытовых условий и боевой подготовки стрелковых частей и крепостной артиллерии. Ему активно помогали вновь назначенные на командные должности во Владивостокской крепости боевые друзья порт-артурцы. В крепости служили в те годы такие признанные герои Порт-Артура как артиллеристы генерал-лейтенант В. Ф. Белый, генерал-майор И. А. Тохателов, полковник Р. Ф. Зейц, (11), соратник Ирмана по обороне г. Высокая в Порт-Артуре генерал-лейтенант Н. А. Третьяков (12), командир Владивостокского крепостного саперного батальона полковник Жеребцов (бывший командир Квантунской крепостной саперной роты), умерший во Владивостоке в 1909 г. от старых ран (13). В крепости развернулось энергичное строительство казарм, дорог, стрельбищ, полигонов, складского хозяйства, постепенно решалась жилищная проблема для офицеров. (14).
В. А. Ирман часто проводил смотры, инспекции, учения во всех стрелковых и артиллерийских частях. Прежде всего, боевая подготовка перестраивалась с учетом опыта русско-японской войны - полевая артиллерия стреляла с закрытых позиций, крепостная артиллерия стреляла по морским целям ночью, с применением осветительных снарядов и прожекторов, пехота овладевала искусством окапывания и маскировки и т. д. В. А. Ирман старался постоянно напоминать войскам о героических днях обороны Порт-Артура. Так, по его инициативе, полуостров Испания, заключенный между бухтами Боярин и Воевода был переименован в 1909 г. в полуостров генерал-лейтенанта Кондратенко (15).
Постепенно положение в гарнизоне менялось к лучшему, однако В. А. Ирман совершенно упустил из виду состояние частей инженерного ведомства - саперного и минного батальонов. Начальник инженеров крепости полковник В. И. Жигалковский оказался неспособным в условиях быстрого роста крепости во время русско-японской войны совмещать фактически три должности - строителя укреплений, начальника инженеров крепости и строевого начальника инженерных войск. Саперы и минеры ходили в изношенном обмундировании, недоедали, казарменные помещения почти не отапливались. Все это привело к восстанию 16 октября 1907 г. Владивостокского крепостного минного батальона. Получив сведения о готовящемся выступлении В. А. Ирман заблаговременно выслал в район бухты Диомид две стрелковые роты, с помощью которых восстание было быстро подавлено. На следующий день произошли выступления на миноносцах Сибирской флотилии. В. А. Ирман поднял по тревоге и выслал к побережью бухты Золотой рог и пролива Босфор Восточный полевую артиллерию 3-й дивизии и привел в готовность крепостную артиллерию, однако флотское командование справилось с восстанием на миноносцах своими силами.
После жестокого подавления революционных выступлений и быстрой судебной расправы были приняты и организационные меры. Инженерные части вывели из подчинения В. И. Жигалковского и свели в саперную бригаду, командир которой и отвечал за состояние этих войск (16). В 1910 г. В. А. Ирману удалось добиться отправления в отставку и самого В. И. Жигалковского (17). В связи с подавлением восстания на миноносцах и в минном батальоне Владивостокская организация РСДРП выпустила в ноябре 1907 г. листовку, в которой писала, что "...Жизнь и свобода граждан Владивостока крепко зажата в руках ирманов, руках, забрызганных кровью павших борцов...", опубликованную в сборнике документов, посвященном 100-летию Владивостока (18). К сожалению, до недавнего времени это было единственное упоминание в местной краеведческой литературе о службе признанного героя Порт-Артура во Владивостоке.
С 1910 г. в крепости развернулось интенсивное строительство новых долговременных оборонительных сооружений. Для ускорения составления проектов новых фортов, строившихся с учетом самых последних достижений фортификационной науки, и обеспечения строительства была создана специальная распорядительная комиссия по усилению Владивостокской крепости, которую возглавил сам комендант крепости. Его порт-артурский опыт при рассмотрении проектов был просто незаменим (19). Сам В. А. Ирман считал деятельность комиссии "делом государственной важности и первостепенного значения". К 1912 г. форты представляли уже солидную боевую силу. Разоренная и необустроенная крепость к концу пребывания В. А. Ирмана во Владивостоке преобразилась. "Боевая готовность крепости за это время, благодаря дружной по долгу присяги, работе всех чинов гарнизона крепости возрасла на столько, писал В. А. Ирман, что я уверен, что нет такого врага, который мог бы сломить нашу твердыню Владивосток - оплот России на Дальнем Востоке, особенно когда ее будут защищать такие доблестные боевые войска, какие составляют ее гарнизон" (10). В этих словах не было преувеличения.
В 1912 г. после многих тяжелых и тревожных лет службы на Дальнем Востоке генерал В. А. Ирман попросил командование подобрать ему более спокойное место службы. Просьбу удовлетворили и назначили В. А. Ирмана командовать 3-м Кавказским армейским корпусом, расквартированным в Баку. За годы предшествовавшие первой мировой войне В. А. Ирману удалось сделать его одним из лучших корпусов русской армии (3).
В октябре 1914 г. 3-й Кавказский корпус был направлен на Юго-Западный фронт. Под давлением превосходящих сил австрийцев и немцев русские войска отступали к переправам через Вислу. Одну из важнейших переправ прикрывала старая крепость Ивангород (современное название Демблин), которая незадолго перед началом войны была упразднена по распоряжению военного министра генерала В. А. Сухомлинова, ее устаревшие сооружения были заброшены. После того, как ошибочность этого решения стала очевидна, в крепость, для приведения ее, в порядок был послан известный военный инженер, участник обороны Порт-Артура генерал-майор А. В. фон-Шварц, который стал комендантом крепости и начал формировать ее гарнизон. Корпус В. А. Ирмана, совершавший марш неподалеку от Ивангорода, не имел задачи оборонять крепость. А. В. фон-Шварц, узнав, что корпусом командует его сослуживец по Порт-Артуру, попросил В. А. Ирмана оказать крепости помощь. Оценив ситуацию под крепостью как критическую В. А. Ирман, не дожидаясь приказа своего командования, самостоятельно остановил марш и занял оборону на наиболее угрожаемом участке под местечком Козеницы. Одной из дивизий в корпусе В. А. Ирмана (21-й пехотной) командовал генерал-лейтенант С. С. Мехмандаров, бывший командир 7-го Восточно-Сибирского артиллерийского дивизиона в Порт-Артуре и его сослуживец по отдельному Забайкальскому стрелковому артиллерийскому дивизиону. Начальник Радомского губернского жандармского управления генерал-майор Микеладзе (в Порт-Артуре он руководил крепостной жандармской командой), узнав о том, что в крепости собралась такая компания порт-артурцев, оставил своих подчиненных эвакуироваться далее в тыл, предложил свои услуги А. В. фон-Шварцу и стал исполнять обязанности начальника штаба крепости. Под Ивангородом, таким образом, неожиданно оказалось целых четыре генерала порт-артурца. Благодаря инициативе В. А. Ирмана и его друзей порт-артурцев немцы были отброшены от крепости, а затем русские войска перешли в наступление (7). За бой под Козенице В. А. Ирман получил чин генерала артиллерии. В избытке патриотических чувств В. А. Ирман подал прошение о перемене фамилии и с 1915 г. он стал носить фамилию Ирманов.
В мае 1915 г. русское командование получило сведения о том, что немцы и австрийцы готовят большую наступательную операцию в Карпатах, в районе местечка Горлице. К тому времени были израсходованы запасы снарядов, сделанные в мирное время, и русская армия переживала острейший снарядный голод. Корпус В. А. Ирманова, который считался наиболее боеспособным, начали перебрасывать на самый опасный участок, но к началу немецкого наступления завершить переброску не успели. Полки и батальоны пришлось вводить в бой по частям. Артиллерийский огонь вести было не чем. Можно представить чувства В. А. Ирманова - опытнейшего артиллериста, имеющего огромный опыт организации артиллерийской стрельбы в горах, на глазах у которого немецкая артиллерия безнаказанно расстреливала его солдат. В этой безнадежной ситуации В. А. Ирманов отправился в войска и многократно лично водил свои батальоны в штыковые контратаки. Корпус В. А. Ирманова и соседние части вынуждены были отступить, чтобы избежать угрозы окружения и полного разгрома. В. А. Ирманову, как наиболее опытному из генералов, пришлось возглавить отход, который более напоминал прорыв из окружения, не только своего корпуса, но и двух соседних, сформировав импровизированную "группу генерала Ирманова" (20). Во время этих боев В. А. Ирманов обратил внимание на храброго и инициативного кавалерийского офицера - подъесаула А. Г. Шкуро. По его приказу А. Г. Шкуро был назначен командиром партизанского отряда, действовавшего при корпусе. Впоследствии партизанский отряд А. Г. Шкуро, ставшего полковником, перебросили на другой участок фронта, а затем на Кавказский театр военных действий (21).
Тяжелые бои 1915 и 1916 гг. очень сблизили В. А. Ирманова с входящими в состав его корпуса казачьими кавалерийскими частями. Казаки станицы Преградная Кубанского казачьего войска, многие из которых служили под его командованием, избрали В. А. Ирманова в "старики". Растроганный генерал подарил Хоперскому полку Кубанского казачьего войска свою фотографию со стихотворным автографом собственного сочинения (22):
Казак природный - конный воин,
Я на коне всю жизнь прожил,
Так казаком я быть достоин,
К тому ж я это заслужил
В боях лихих победной кровью,
И вот в Преградной казаки,
И с простотою и с любовью,
Меня избрали в старики.
И загорелся вновь в восторге
Военный жар в моей груди:
О, да пошлет Святой Георгий
Всем нам победу впереди!
21 апреля 1916 г.
В. ИРМАНОВ
|
Ответ казаков генералу Ирманову, написанный младшим урядником Василием Добренко, был опубликован в том же году в газете "Терские ведомости"(22):
С высоким чувством и в восторге
Портрет твой видим мы сейчас,
И на груди твоей Георгий,
И твой мы слышим милый глас...
Ура тебе мы шлем с любовью,
Ура, прими ты наш привет,
Твой путь залит тевтонов кровью,
Ура тебе на много лет!
Мы не забудем битв победных,
Когда ты нами управлял,
И, как всегда в борьбе военной,
Везде ты храбрость проявлял.
Как ныне видим мы Драганы...
Как двинул швабов через Сан...
Ты дважды брал форты Сенявы...
Под Ивангородом летал...
Горбатка ярко так рисует
Нам твой неустрашимый дух...
Тебя хоперцы не забудут!
Всегда ты нам - отец и друг!
И где б с тобой мы не бывали,
Всегда победа впереди!
Ты закалил нас в крепость стали...
Тебя лелеем мы в груди.
18 мая 1916 г.
|
В октябре 1915 г. России объявила войну Болгария. В. А. Ирманов, ветеран Балканского похода, был предельно возмущен вероломством тогдашней болгарской правящей верхушки. Он направил в адрес начальника штаба ставки верховного главнокомандующего генерала от инфантерии М. В. Алексеева предложение: "не взирая на некомплект, послать в Болгарию десантом 24 корпуса и всю ее уничтожить". В то время М. В. Алексеев не знал где взять и два свободных корпуса. В штабных кругах это предложение назвали "детским проектом 63-летнего генерала". Впоследствии, когда обсуждался вопрос о назначении В. А. Ирманова командующим 6-й армией Северного фронта, царю было доложено об этом инциденте и назначение не состоялось (23).
3-й Кавказский корпус под командованием генерала В. А. Ирманова, как отмечал впоследствии известный историк русской армии А. А. Керсновский, покрывал себя славой всюду где шел бой, а его 21-я и 52-я пехотные дивизии приобрели репутацию "стальных". В своем секретном справочнике для войсковых штабов от января 1917 г. австро-венгерская Главная квартира особо отметила высокий дух 3-го Кавказского корпуса. В 1918 г. по окончании войны корпус организованно убыл из Галиции на Кавказ, демобилизовался и значительная часть его личного состава влилась впоследствии в Добровольческую армию, в составе которой были восстановлены 81-й Апшеронский, 82-й Дагестанский, 83-й Самурский и 84-й Ширванский пехотные полки (бывшие полки 21-й дивизии) (24, 25).
В. А. Ирманову исполнилось к этому времени уже 66 лет, но остаться в стороне от развернувшихся боевых действий гражданской войны он не мог, став активным участником Белого движения. В конце 1918 г. он вступил в Добровольческую армию, где в феврале 1919 г. был назначен командиром 1-й бригады 1-й Кавказской казачьей дивизии 3-го Кубанского конного корпуса, которым командовал его бывший подчиненный по 3-му Кавказскому армейскому корпусу генерал-майор А. Г. Шкуро. Таким образом, в конце своей военной карьеры В. А. Ирманову пришлось стать кавалеристом и приказом Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России генерал-лейтенанта А. И. Деникина он был переименован из генералов артиллерии в генералы-от-кавалерии с зачислением в Кубанское казачье войско (25).
Обычно старые заслуженные генералы не получали каких-либо командных должностей в Белой армии, но В. А. Ирманов был исключением из этого общего правила. Более того, во время отсутствия А. Г. Шкуро генерал В. А. Ирманов исполнял обязанности командира корпуса. Так было и осенью 1919 г., когда кавалерийская группа генерала К. К. Мамонтова вела наступление в направлении Москвы. В разгар боев К. К. Мамонтов, был вынужден покинуть свои части по состоянию здоровья и отбыл в Новочеркасск для участия в работе войскового круга донского казачьего войска. Общее командование над кавалерийской группой принял командир 3-го Кубанского конного корпуса генерал А. Г. Шкуро, сдав корпус генералу В. А. Ирманову. Таким образом В. А. Ирманов оказался во главе кавалерийского корпуса в момент решающих боев под Воронежем и Касторной. Он участвовал в знаменитом кавалерийском сражении 19 октября 1919 г., где на подступах к Воронежу на площади 8х10 км вступили в поединок 15 тысяч сабель красной и белой кавалерии. Здесь впервые за всю свою военную карьеру В. А. Ирманов несколько растерялся, когда буденновская 4-я кавалерийская дивизия опрокинула фланг 3-го Кубанского конного корпуса, и временно потерял управление войсками (26).
В этих боях белая конница потерпела сокрушительное поражение от превосходящих сил красных, которыми командовал будущий маршал Советского Союза С. М. Буденный и В. А. Ирманову пришлось испытать всю горечь поражения. Вместе со своими войсками он проделал весь трагический путь от Воронежа до Новороссийска и Крыма. В ноябре 1920 г. В. А. Ирманов навсегда покинул Россию, эвакуировавшись морем из Севастополя. Очевидцы с возмущением писали впоследствии, что новоиспеченные молодые генералы белых, многим из которых не было и тридцати лет, занимали отдельные каюты, "...а наряду с этим, генерал Ирманов, гордость военной истории, скромно прижавшись в углу палубы под буркой со своей семьей, под открытым небом ежился от 12 градусного мороза бок-о-бок с нами, страждущим офицерством..." (27). Вместе со своими казаками В. А. Ирманов перенес все тяготы "галлиполийского сидения" и вместе с ними же перебрался в Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев (впоследствии Югославия), где поселился как частное лицо в городе Нови Сад, закончив таким образом свою военную службу.
Русская колония в этом городе, насчитывающая около полутора тысяч человек, играла довольно значительную роль в общественной жизни всей белой эмиграции. С августа 1923 г. Новосадский отдел Союза монархистов-легитимистов (сторонников великого князя Кирилла Владимировича) начал выпускать газету "Вера и Верность". В газете публиковали свои статьи такие видные деятели эмиграции, как митрополит Антоний, генерал П. Н. Врангель, бывший депутат Государственной думы В. В. Шульгин, бывший Донской атаман П. Н. Краснов и многие другие. Около редакции группируются единомышленники, на страницах газеты ведутся споры с оппонентами. В газете публикуются манифесты, рескрипты, указы, приветствия, назначения представителей великого князя Кирилла Владимировича в остальных районах и колониях русского зарубежья. Генерал-от-кавалерии В. А. Ирманов лично возглавил Новосадский отдел Союза монархистов-легитимистов, а в апреле 1924 г. по приказу великого князя Кирилла Владимировича также стал во главе и Корпуса офицеров Императорских российских Армии и Флота, существовавшего еще до образования П. Н. Врангелем Русского Общевоинского Союза. Таким образом В. А. Ирманов выдвинулся в ряды признанных лидеров русской эмиграции. В Нови-Саде В. А. Ирманов прожил около десяти лет и скончался от "апоплексии" 27 сентября 1931 г. Генерал был погребен 29 сентября 1931 г. на Русском участке сербского православного "Успенского" кладбища. Родственники В. А. Ирманова покинули Нови-Сад в 1944 г. перед вступлением в город частей Красной Армии. Могила В. А. Ирманова, оставшись без ухода, до настоящего времени не сохранилась (1).
Авторы выражают искреннюю признательность А. В. Люлькину, А. Б. Арсеньеву и А. Ю. Бушину за предоставленные материалы и документы.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Письмо жителя г. Нови-Сад А. Б. Арсеньева к владивостокскому генеалогу А. В. Люлькину от 10 января 1997 г.; Арсеньев А. Б. На берегах Дуная. М., в печати.
2. РГВИА, Ф. 409, Оп. 1, Док. 133166, ПС 81-751/15 (1895 г.)
3. Список генералам по старшинству. Составлен по 1 января 1913 г. СПб., 1913. С. 235.
4. Там же, С. 296.
5. Романовский Ю. Д., фон-Шварц А. В. Оборона Порт-Артура. Ч. 1, 2. СПб., 1908 - 1910.
6. Военная Энциклопедия. Т. 1 - 18. СПб., М., 1910 - 1916.
7. Фон-Шварц А. В. Оборона Ивангорода в 1914 - 1915 гг. Из воспоминаний коменданта крепости Ивангород А. В. Шварца. Пер. с фр. А. А. Крживицкого. М., 1922.
8. Шихлинский Али Ага. Мои воспоминания. Баку, 1984.
9. ГАПК, научно-справочная библиотека. Приказы по Владивостокской крепости и 4-му Сибирскому армейскому корпусу. Приказ № 336 от 5 мая 1906 г.
10. ГАПК, научно-справочная библиотека. Приказы по Владивостокской крепости и 4-му Сибирскому армейскому корпусу. Приказ № 271 от 24 июля 1912 г.
11. ГАПК, научно-справочная библиотека. Приказы по Владивостокской крепости и 4-му Сибирскому армейскому корпусу. Приказ № 121-а от 12 апреля 1909 г.
12. РГВИА, Ф. 409, Оп. 1, Док. 185164, ПС 249-421
13. ГАПК, научно-справочная библиотека. Приказы по Владивостокской крепости и 4-му Сибирскому армейскому корпусу. Приказ № 60, 15 февраля 1909 г.
14. Унтербергер П. Ф. Приамурский край 1906 - 1910 гг. СПб., 1912.
15. ГАПК, научно-справочная библиотека. Приказы по Владивостокской крепости и 4-му Сибирскому армейскому корпусу. Приказ № 176 от 24 июня 1909 г.
16. Рапорт и. д. коменданта Владивостокской крепости генерал-майора В. А. Ирмана командующему войсками Приамурского военного округа П. Ф. Унтербергеру. 17 ноября 1907 г. // Владивосток. Сборник исторических документов. Владивосток, 1960. С. 173 - 179.
17. РГВИА Ф. 409, Оп. 1, Док. 5323, ПС 266-548
18. Победители торжествуют. Листовка владивостокской организации РСДРП, ноябрь 1907 г. // Владивосток. Сборник исторических документов. Владивосток, 1960. С. 190 - 191.
19. Калинин В. И., Аюшин Н. Б. Морская крепость Владивосток // Вестник ДВО РАН. 1996. № 5. С. 96 - 106.
20. Горлицкая операция. Сборник документов Мировой империалистической войны. М., 1941.
21. Шкуро А. Г. Записки белого партизана // Добровольцы и партизаны. М., 1996; Карпенко С. В. Комментарии // Белое дело. Избранные произведения в 16 книгах. Добровольцы и партизаны. Москва, 1996. С. 357.
22. Наши Вести. 1995. № 443/2743, С. 24.; № 444/2745, С. 23, / Nashi Vesti. Russian Corp. Combatants, San Francisco, 1995.
23. Лемке М. 250 дней в царской ставке (25 сент. 1915 - 2 июля 1916). Петербург, 1920, С. 156. Запись от 15 октября 1915 г.
24. Керсновский А. А. История русской армии. Т. 4, 1915 - 1917 гг. М., 1994. С. 192.
25. Боевое расписание Вооруженных Сил Юга России на осень 1919 г. // Военно-исторический журнал. 1996. № 6. С.
26. Евсеев Н. Фланговый удар на Воронеж - Касторное. М., 1936. С. 34, 39.
27. Письмо 34 офицеров / Газ. "Голос России" № 829, ноябрь 1921 г., Берлин, 1921., цит. по В. Белов. Белое похмелье. Русская эмиграция на распутьи. Опыт исследования психологии, настроений и бытовых условий, русской эмиграции в наше время. М.-Пг., 1923. С. 21.
Источник:
Россия и АТР 1997, № 2. С. 76 - 85
Фото из книги А. Ларенко "Страдные дни Порт-Артура" Часть II, с.531. С.-Петербург, 1906 г.
Вверх 
|
